блаженны узревшие огонь в теле огня, и мрак силён над теми, кто пишет бред всякий

Блютуз

реально не знаю что Килобайт

смерч

бульдозер

Вопрос. При чём здесь я?

Ответ. При том, что я сказал.

господа, с каким пор Николас стал некритичным? мне для пьесы

[Русских Денис]

Русских Денис, разумеется, о птице Сирине.

[SergR]

да ладно вам, потсаны, все и так поняли: РД лоханулся. хорошо, что он это начинает принимать как должное.

[Завязывай с флудом, надоел, накажу. SergR]

увы мне, только это и могу

[СурСок]

СурСок, lioshik

автор этой темы достойнейший человек, не то что я, его альтер-эго, пишущее данный комментарий в попытке что-то сказать

Игра заключается в этом:
каждый следующий игрок возвышает предыдущего, унижая себя.

Великий философ Фридрих Ницше был добрый и веселый человек.
Один раз он пошел в магазин за хлебом.
Толстая продавщица на хлебном отделе очень любила издеваться над добрым и веселым философом. Ницше терпеть ее не мог и часто называл вещью в себе.
— Ну что, Ницше, — сказала толстая продавщица, завидев Фридриха. — За хлебом небось прискакал? Любишь хлебушек-то?
— Обожаю, — сдержанно ответил Ницше.
— А ты его пёк, чтобы вот так его жрать? — вкрадчиво спросила вдруг продавщица. — Ты вообще когда-нибудь пёк хлеб? А, Ницше?
— Я? Пёк хлеб? — переспросил Ницше.
— Ты человека видишь, Ницше?
— Нет, — сказал Ницше. — На оба вопроса — нет.
Великий философ умел быть лаконичным.
— Вот испеки сначала, а там поговорим, — триумфально закончила продавщица.
— Секундочку, — сказал Ницше. — Если я буду печь хлеб, то зачем мне тогда, тупое ты существо, покупать его у тебя?
— Мне, Ницше, твои запарки совершенно не к телу — спокойно парировала продавщица. — Делать мне больше нечего, вместе с тобой философствовать. Муку тебе продам. А хлеба — во, — продавщица показала мозолистый кукиш, для убедительности схватив себя за локоть.
Ницше задумался.
— А ты-то, — наконец произнес он, — ты-то сама хлеб пекла?
— Пекла, голубчик, пекла, — сказала продавщица. — Да я столько его выпекла, что ты бы всю жизнь ел, да еще и детям бы твоим осталось.
— У меня нет детей, — сообщил Ницше.
— Это беда прямо, — сказала продавщица. — Детей у него нет, хлеб он печь не умеет и не хочет, а только и знает, что честным продавцам голову морочить.
— Это ты честная продавщица? — заинтересовался Ницше. — Да у тебя рожа как у Муссолини. У честных людей лица другие.
— А что Муссолини? Чем тебе теперь Муссолини не угодил? Да он, если хочешь знать, тоже хлеб пёк. Эх ты, Ницше.
Ницше неуверенно потоптался на месте.
— Ладно, Кант с ним — махнул он рукой. — Давай сюда свою муку.
— Запомни, Ницше: культура — это лишь тоненькая хлебная корочка над раскаленным хаосом, — довольно сказала продавщица. — Крепко запомни.
— Запомню, — сказал Ницше с ненавистью. — Крепко запомню.
На следующий день Ницше пришёл в тот же магазин.
— Чего тебе? — спросила продавщица.
— Муки давай, сквозь зубы ответил Ницше.
— Что, научился печь?
— Тебя спросить забыл. Давай муки.
— За такую грубость могу и скалкой по роже… — промямлила продавщица.
— Давай муку, говорю.
Продавщица подала муку.
— А теперь жри.
— Что жрать?
— Муку жри.
— С какого перепугу? Сам жри.
— Я сказал жри, сказал Ницще и опустил продавщицу мордой в муку. — Что, нравится? Продавщица покорно съела муку и посмотрела на философа испуганными глазами.
— Приятно, да? А я вчера целый вечер это говно жрал.
Ницше так и не научился печь хлеб.

скалка